Преподаватель вошла в аудиторию, но шесть классных досок всё ещё были заполнены записями с предыдущего занятия, и ни один студент их не стёр. Учитель ничего не сказала, а лишь медленно стёрла всё дочиста.
Во время занятия в 2001 году, на курсе математического анализа, преподаватель вошла в аудиторию, но шесть классных досок всё ещё были заполнены записями с предыдущего урока, и ни один студент их не стёр. Преподаватель ничего не сказала, а лишь медленно, обдуманно и спокойно стёрла всё дочиста.
Затем, без единого слова упрёка, она исписала шесть чистых досок. Закончив, она снова стёрла и снова написала. Студенты просто успевали переписывать, пытаясь угнаться за темпом её письма. В конце пары она обернулась и тихо сказала: «Я хотела научить вас всех, что значит добросердечие». С того дня студенты, сидящие на первых рядах, те, кто приходил на занятие пораньше, стали стирать доски.
Более чем 20 лет спустя, эти воспоминания из лекционного зала были опубликованы на личной странице бывшей студентки Ханойского университета науки и технологий.
Примечательно, что наряду с согласием и благодарностью за метод преподавания, который учил и знаниям, и характеру, появилось множество комментариев, предлагающих противоположные точки зрения.
Эти мнения сводились к тому, что преподаватели не должны раздражаться, обижаться или вести расчёты со студентами. Студенты — те, кто незрел и чего-то недопонимает, именно поэтому они и учатся, и нуждаются в наставничестве учителей. Преподаватель излишне утверждала свой авторитет, тогда как можно было бы просто попросить студента стереть доску, и проблема была бы решена.
Некоторые комментаторы даже предположили, что раз студенты платят за обучение, они «не должны терпеть, чтобы ими так помыкали».
Таким образом, то, что началось как ностальгические, благодарные воспоминания о студенческих годах, неожиданно превратилось в дискуссию.
Одна сторона хвалила преподавателя за тонкий урок, научивший учащихся быть инициативными и уважительными не только в академической среде, но и за её пределами, когда они выйдут в жизнь, чтобы строить себя и свою карьеру.
И что такое строгое преподавание необходимо. Потому что если бы она просто позвала любого студента стереть доску, учащиеся не усвоили бы этот урок так глубоко. Сам акт стирания доски — не просто обязанность. Это вопрос духа сотрудничества, осознания социального взаимодействия.
Другая сторона утверждала, что преподавателям платят зарплату, вознаграждение за преподавание, студенты платят деньги за обучение, поэтому «никто не обязан стирать доску ни для кого».
По сути, спор не только о том, кто должен стирать старую доску, но и о том, что показывает нам сдвиг в этических ценностях. Это отражает то, как взгляды на отношения между учителем и учеником несколько преобразились под влиянием рыночной экономики.
Раньше учителя были символами знаний и характера. Уважение к ним возникало не потому, что они оказывали хорошую услугу, а потому, что они дарили нам духовный свет.
Сегодня учебные заведения работают как предприятия, приносящие прибыль, надевая деловую мантию, а учащиеся уподобляются клиентам. А раз они клиенты, то учащиеся естественным образом полагают, что имеют право выбирать, оценивать и судить своих учителей.
Это изменение может быть правильным или ошибочным, в зависимости от точки зрения — является ли образование некоммерческим или чисто экономическим. Но когда коммерческие отношения затмевают моральные, мы теряем нечто драгоценное: добросердечие.
Это добросердечие нельзя купить за плату за обучение, и оно не прописано ни в одном учебном контракте.
Добросердечие — это то, что заставляет людей действовать не ради выгоды, а потому, что они признают доброту других. Возможно, студенты должны стирать доску не по обязанности, а из искреннего желания иметь чистое пространство в классе, желания разделить небольшую задачу, чтобы учитель мог получить больше вдохновения для лучшего урока. Было бы замечательно, если бы преподаватели учили от всей души (и книжным знаниям, и урокам человеческого общения) не из страха перед оценкой, а потому, что они считают распространение знаний своей профессиональной миссией.
Когда добросердечие исчезает, классная комната становится местом для торга о правах. «Я заплатил за обучение, почему я должен делать то или это, кроме учёбы?» «Мне платят столько по договорённости, мне нужно преподавать только этот материал, тот материал, как того требует программа, не нужно преподавать уроки жизни». «Мой ребёнок оплатил полную стоимость обучения, я требую услуг преподавания, достойных…»
